Это особый вид войск. Это глаза и уши армии. Она всегда впереди в бою.

8 мая 1943 года в ходе ожесточенных боев за Приволжский плацдарм я был ранен и прибыл в 65 медсанбат, где меня оперировали и выписали направление в полевой пере-сылочный госпиталь. Но вместе с командиром 62-й отдельной разведроты капитаном Романовым я отправился служить Родине в разведке.

Наша 61-я гвардейская стрелковая дивизия занимала оборону на Северском Донце. Стремясь любой ценой удержать промышленный Донбасс, гитлеровское командование сконцентрировало здесь большое количество получивших необходимое подкрепление и свежих войск. Здесь они создали хорошо укрепленный оборонительный рубеж, с которого намеревались вновь выйти к Дону и Волге.

Разведка — это особый вид войск. Это глаза и уши армии. Ей некогда отдыхать. В любом виде боевых действий она всегда впереди, всегда в бою. Разведчик смел, здоров, патриотичен. Он, как никто, чтит войсковое товарищество. Он никогда не оставит на вражеской территории раненного или убитого товарища, живым не сдастся в плен. Его работа разносторонняя, направленная на добывание достоверных данных о противнике. Самая почетная и опасная из них — поиск по взятию живого пленного (языка). Именно по этой специальности мне и предстояло трудиться. Бывало разное, но. мне за свое участие в разведгруппах краснеть не приходилось.

Наша разведрота вела тщательное наблюдение за противником, определяя местонахождение его оборонительных сооружений и системы огня. Разведрота располагалась в лесу близ города Кременная. Здесь Романов представил меня личному составу роты и определил на должность помощника командира 1-го взвода. Я быстро освоился и стал своим в коллективе. Два дня я занимался со взводом по простейшим приемам самбо. Затем с двенадцатью разведчиками переместился на передовую с целью выбрать место проведения поиска по взятию языка. Здесь гитлеровцы занимали правый, более высокий, берег Донца. Он имел очень неравномерные по высоте очертания. От высоких нагорий до плоских плато и даже низких участков, поросших лесом. Оборона немцев была хорошо оборудована окопами во весь рост с ходами сообщения, блиндажами и огневыми точками. Пространство перед передним краем было оплетено колючей проволокой, спиралью «Бруно» и заминирована.

Оказалось, что разведчиков на вражескую сторону Донца ни разу не посылали, но оборону врага они изучили досконально и составили карты его расположения с обозначением мест, удобных для проведения поиска. Для выполнения задачи мы выбрали участок местности, где был невысокий берег, заросший молодым лесом. По информации воинов, занимавших здесь оборону, там не было сплошной обороны противника, но по но-чам вдоль берега проходили патрули из нескольких солдат.

Ночью вдвоем с бойцом Киреевым мы переплыли реку в обмундировании и сшитых специально для этой цели тапочках. Вооруженные только пистолетами и гранатами, мы вышли на берег и осторожно углубились в лес. Там мы нашли хорошо протоптанную тропу и, укрывшись в кустарнике, стали ждать. Вскоре послышался глухой шум шагов и приглушенный звук голосов. Мимо нас прошли четыре немца, а затем, ускоренным шагом, пятый. Мы очень осторожно обследовали близлежащую местность. Примерно через час шум шагов раздался справа, и те же немцы прошли мимо нас. В руках у меня было две гранаты, и было большое искушение выдернуть чеку и использовать их по назначению. Мы организовали группу из шести человек. Для удобства действия разделили ее пополам. У меня Киреев и Таксаков, у Петухова Волков и Паратов. Спустили на воду недавно найденную и отремонтированную большую лодку. За весла сели наши моряки — Овчинников и Кожевников. Они бесшумно опустили весла в воду, и вскоре лодка уткнулась в противоположный берег. Мы сошли, миновали топкую песчаную косу и углубились в лес. Укрывшись за кустами в 20 метрах друг от друга, мы ожидали появления патруля. Посоветовавшись, решили напасть на него на обратном пути следования. Считали, что они будут менее бдительны.

Оборона жила своей жизнью, то с одной, то с другой стороны от нас немцы выстреливали в воздух осветительные ракеты. С обеих сторон реки слышались пулеметные очереди. Из расположенной справа траншеи слышался приглушенный разговор, смех, звуки губной гармошки. Затем послышался звук шагов, и мимо нас прошел патруль. Он был в том же составе.

Стало светать, а на тропе никто не появлялся. Посоветовавшись, мы пошли в глубь леса и вышли на заросшую кустарником опушку. Перед нами на возвышенности просматривалась деревня Шипиловка, по самой околице которой полукругом прости-ралась оборона немцев, с блиндажами и огневыми точками. Расстояние до нее было не более 150 метров. В районе боевых позиций и в деревне расхаживали немцы. Я прошел метров 50 вправо и увидел, что оборона загибалась полукругом к реке, обеспечивая фланговый огонь по лесу. Сняв кроки обороны немцев, я возвратился к своей группе. Вновь зайдя в лес, мы нашли две широкие тропинки и погруппно устроили на них засаду.

День был солнечный и, хоть мы и сидели в тенистом кустарнике, было очень жарко, клонило ко сну. Вдруг Витя Киреев толкнул меня в бок: «Кто-то идет!» Прислушавшись, мы поняли, что немцы левей нас уже прошли в сторону реки. Вскоре там послышались одиночные редкие винтовочные выстрелы. Мы прошли метров на 20 влево и увидели еще одну тропинку. Здесь и замаскировались.

Через полчаса услышали шаги и тихий разговор. Прямо перед нами, метрах в 30-ти, появились два фашиста. Они шли по лесной тропе и разговаривали. Впереди — молодой офицер при полном параде — в новой отглаженной форме, с железным крестом и овальной медалью на груди. С шеи свешивался автомат «шмайсер». Он рассказывал что-то смешное сопровождавшему его солдату — высокому нескладному верзиле, с плеча которого свисала винтовка со снайперским прицелом. Оба смеялись. Солдат первым заподозрил что-то неладное, а может, заметил нас. Я видел, как изменилось выражение его лица: улыбка исчезла, а глаза стали круглыми. В этот момент мы выскочили из кустов. Я на бегу крикнул: «Хальт! Хенде хох!» Солдат повернулся и побежал назад, даже не сняв с плеча винтовку. Я, не целясь, дал по нему очередь. Он развернулся и упал на спину. Офицер резко рванул с груди автомат и, бросившись в высокую траву с редким кустарником, дал по нам две очереди. Я видел, как Киреев схватился рукой за голову. Я крикнул: «Не стрелять» — и бросился к врагу, лежащему на земле, опершись на локоть и держа автомат перед собой. Но Таксаков опередил меня, дав короткую очередь и ловко увернувшись от ответной очереди, он бросился на противника и выбил из его рук автомат. В это время прибежала группа Петухова. Офицер был ранен в бедро и стонал.

Паратов очистил карманы обоих, забрал документы и сорвал погоны. Все это я сложил в офицерский планшет, включая награды офицера. Забрав «вальтер» и автомат, я дал команду отходить. Мы с Паратовым шли, держа оружие наготове. Остальные, в том числе и Киреев, рана которого оказалась поверхностной, донесли пленного и сдали морякам. Лодка быстро отчалила, ее тянули телефонным кабелем с нашей стороны. А мы рассредоточились и залегли вдоль опушки леса в готовности отбить возможную атаку противника.

И вдруг со стороны правого края немецкой обороны «заговорил» пулемет. Вода вокруг лодки закипела от пуль. Наши моряки залегли на дно. Оглянувшись вторично, я увидел, как командир нашего взвода Трофименко помог морякам вынести пленного. На нем висел автомат и планшет пленного. Я успокоился, так как переживал за целостность документов.

Атаки немцев не последовало, и мы, накрепко притянув сапоги поясным ремнем к спине и укоротив ремень автомата, переплыли реку. Нас встретил начальник разведотдела дивизии гвардии майор Киселев. Он выразил нам свое недовольство тем, что мы при взятии такого ценного языка применили оружие. Мы молчали. Позднее мы узнали, что рана, нанесенная Таксаковым немцу в бедро, была легкой, без повреждения кости. Он, как видно, притворялся с расчетом на побег при переправе через реку. Эта версия подтверждалась фотографией из его карманного альбома, где он был снят в форме морского офицера, и тем, что он действительно предпринял попытку перевалиться через борт лодки, но моряки, не обремененные веслами, его успокоили.

Он сообщил, то прибыл в немецкую часть как начальник инспекторской группы корпуса. На передовую пошел «поохотиться» на наших солдат. Кстати, один воин погиб от его пули. Он дал некоторые важные показания. Они, а также карта с нанесенной обстановкой и другие документы из его планшета помогли нашему командованию 3-й гвардейской армии при организации системы артиллерийского огня и разработке наступательной операции, положившей начало освобождению Донбасса.

А. КОЛЕСНИЧЕНКО, полковник в отставке.

Газета «Чеховский Вестник» от 26 апреля 2005 г.