Версия сайта для слабовидящих
26.01.2021 08:26
35

Как по Лопасне ходили козы

Женский ум стоит многих дум


женский ум

       Теперь уже мало кто помнит, что еще до революции близ Тарутина, входившего одно время в состав Лопасненского района, были так называемые Успенские хутора, где обосновались киевские, черниговские, днепропетровские хохлы, купившие землю у здешнего барина Зуева. Задолго до «поступи Великого Октября» почувствовал он, что отберут его пашни, луга и угодья, потому и поспешил распродать. Большими семьями переселялись потом сюда с Украины люди работящие, у которых советская власть поотбирала нажитое годами на земле предков.
        Среди поселенцев Успенских хуторов оказались и родители нашей героини, которой судьба предначертала поднимать в Лопасненском крае колхоз за колхозом с послевоенной поры.
        - Видок-то у меня был тогда! Господи! Постоянно в телогрейке и валенках с гало-шами, — вспоминает себя в 1947 году Зинаида Максимовна Малахова, когда началась ее деятельность агронома сельхозотдела МТС-1.
       — А тогда, вроде бы, и не смущали такие одежды. Это даже считалось «зажиточно и культурно». А мне, целыми днями проводившей на семи ветрах, чтоб отследить в пяти местах парники с рассадой, оценить, как вспахано, как сеялки установлены, проверить — везде ли по плану, по срокам посеяли рожь, овес, пшеницу, гречиху, — у меня каждый гектар был учтен, — о своем виде особо думать не приходилось...

члены правления колхоза

        Пять колхозов было тогда в самой Лопасне: в Зачатье, от моста вверх — имени Ворошилова; на бугре, от церкви — «Красный Октябрь»; «Первое мая» — на улице Первомайской, по стороне, где ресторан «Весна»; «Новая жизнь» — от Бадеева в Ровки; «12 лет Октября» — на Почтовой. Обслуживала их МТС-1, к которой относился еще и колхоз в Чепелеве. И за всем этим надо было углядеть молодой женщине. В сельхозтехникуме научили не только агрономии. Она могла встать и за доярку, и за тракториста, и за бригадира. Потому, когда подходила к работнику, знала, как сделать требуемое и как это сделать лучше.
        - Что, ты всегда с каланчи руководишь? — поначалу удивлялась она, приходя на Почтовую к председателю «12-й годовщины Октября». Тот в поле никогда не ходил. С утра похмелится, и — на пожарную каланчу. Понаблюдает окрест, винца попьет и воссылает укоры, распекает баб:
        - Ну, что, наработались? Насиделись? Как пелось когда-то: «Бабы сеют, бабы пашут, мужики ведут учет». А вслед Зинаиде, опять заставшей его на каланче, раздраженно пробурчит:
        - Засранку прислали какую-то, тоже мне... Но громогласно выражать свое неудовольствие от вмешательства агронома сельхозотдела МТС-1 в вялотекущие дела его колхоза все- таки опасался. Хоть девчонка, а начальство. Такой разнос учинила — сеялку, поди ж ты, не так установили на норму высева!..
        - Кто трудился, а не пьянствовал, плохо никогда не жил, даже, представьте, в войну, — говорит Зинаида Максимовна. — Колхозники «Новой жизни», у которых вечным председателем была баба Катя Назарова, на картошке озолотились: москвичи ехали на Бадеево обменять золотое кольцо на ведро картошки. Ну а в «Двенадцатой годовщине Октября» постоянно нищенствовали...

выдача зерна

         В конце 1940-х в балаганчиках у первых домиков, построенных регенератным заводом, многие держали коз. Людям, понятно, это было подспорьем, а у агронома сердце терзалось отчаяньем и досадой, когда козы сгрызали под корень озимые на полях, на которых позже встанут корпуса больницы, домов полиграфического и мебельного комбинатов.      Сколько раз приходилось загонять этих коз палкой в старую ригу, что была в начале Первомайской улицы, и не выпускать, пока хозяева не оплатят штрафы. Это сейчас занятно представить, слушая Зинаиду Максимовну, как по Лопасне ходили козы, по сегодняшней центральной части города! Стайки гогочущих гусей рассекали по улицам. Вообразите только! Прелесть какая! Пастораль... Но это я не произношу вслух, ни Боже мой. Потому что тогда гуси были мученьем большим для агронома, чем даже козы.
        - Кузьма Иванович Плотченков, — вспоминает Зинаида Максимовна председате-ля объединения шести колхозов из Чепелева, — все грозился: «Вот порубим и съедим всех этих птиц. И до свиданья, гуси!»
        Не поверишь ни за что, встретившись с Зинаидой Максимовной Малаховой, что в октябре пошел ей девятый десяток. Рассказывает картинно, иронично. Упруго пульсирует поток четких, как звуки метронома, мыслей, густо окрашенных волевой эмоциональностью. Благодаря нашей героине из забытья пробивается давно прошедшее, стираются временные границы и — «минувшее объемлет живо». В двадцать шесть лет стала она председателем колхоза «Вперед» в Кулакове.
        - Некоторые хвалятся: пришел, дескать, в разваленное хозяйство и сделал его передовым. Я пришла в колхоз, где был плодоносящий сад около трех гектаров и питомник, двести ульев пасеки, скотный двор с автопоилками. От скотных дворов в Кулакове до Луча все поле было с кукурузой. Парников столько — что не обойдешь. Водили даже овец, даже гусей. Потом мы чуть ли не пять гектаров еще сада заложили, поле целое, почти до Волосова. Сами работницы прививку делали черенками для окуляровки. Ловкими были кулаковцы не только в кулачных боях с волосовскими в незапамятные времена...

у Кулаково

        В Кулаковском имении барина-агронома Петра Федоровича Шереметьевского земля была хорошая, удобренная, хозяйство добротное, держали и скот, и кирпичную мастерскую. Сквозь дырочку в двухметровом деревянном заборе, окружавшем усадьбу, деревенские подсматривали, как живут господа. Потом в усадебном доме Шереметьевских устраивали и школу, и клуб. Огромные старые липы у дома называли шереметьевской аллей, хотя хозяева уехали из Кулакова в 1918-м. Собирали грибы на аллее и называли их «барские опята». Писал шереметьевские аллеи художник Василий Ватагин, родственник хозяев усадьбы.
        - Бывшие горничные барина-агронома рассказывали, как солили огурцы в герме-тичных бочках и бросали их в пруд. Рецепт был такой особенный, — вспоминает Зинаида Максимовна.
        Говоря о Кулакове, невозможно не вспомнить образованного, обходительного, ра-ботящего барина-агронома Петра Федоровича Шереметьевского, сына профессора медицины. Жителям Кулакова было кому подражать, чей опыт перенимать. Колхоз «Вперед» всегда был крепким. Руководили хозяйством толковые люди, не с пожарной каланчи. При председательстве 3.М. Кононовой (Малаховой она станет позже) колхоз «Вперед» был объединен с промартелью «Металлист». В 1952 году в Лопасненском районе был тридцать один колхоз. Зинаида Максимовна была един-ственной женщиной среди прочих председателей.
        - Все тридцать мужиков мне завидовали, — вспоминает Зинаида Максимовна. — В те годы в колхозах-то работали почти одни женщины да старичье. А я снимаю на пару дней на сенокос всю артель «Металлист», сотню мужиков — и готово дело! А шефы-москвичи у меня какие были из Стройпромтреста! Вагонами присылали бревна, доски, тес.

председатель колхоза

      «Своими силами колхозники построили два овощехранилища, приступили к строительству нового телятника», - писала в районной газете «Красное знамя» 7 ноября 1954 года секретарь парторганизации колхоза «Вперед» А. Дроздова. Сегодня кажется диким, какими жестокими способами в колхозах вынуждали держать дисциплину. От каждой семьи, имеющей землю, кто-то должен был работать в колхозе за пустые трудодни, и перечить не получалось, даже если происходило издевательство над здравым смыслом.
        - Жила у нас семья железнодорожника, человека знатного, с орденом Ленина. Жена его болела очень, сын служил в армии. Ну, кто мог от них идти в колхоз? На пятнадцати сотках рос у них хороший сад — вот и все имущество. Суд присудил землю, на которой сад, сдать в колхоз, раз за нее никто не работает. При этом делалась умопомрачительная оговорка: да, сад ваша личная собственность, можете выкопать яблони, но землю отдавайте! Мы, конечно, не позволили рубить сад. Сошлись на постыдном компромиссе. «Ни одного яблока я не сорву, грядки сажать не буду, все отдаю в колхоз», — клятвенно заверил железнодорожник-орденоносец.
        В начале 1950-х дойное стадо было не особо породистым, да и кормить буренок было особо нечем. Потому надой 1700—1800 литров считался приличным результатом в тогдашнем животноводстве.
        - Выписали мы в колхоз зоотехника. Покумекали, на чем делают молоко в личных подворьях? На пойле. Веками проверенная простая мудрость. Стали делать запарку из комбикорма, стали делать силос из кукурузы и разнотравья. Не хватало сена — резали солому, посыпали комбикормом, поливали соляным раствором. Хотя и доили вручную, каждая доярка начала вести индивидуальный учет удоя каждой из пятнадцати коров своей группы. Из лучших нетелей создавали основное стадо. В 1956—57 годах, когда получали в среднем от коровы 3,5-тысячный надой, бабы своих собственных коров распродали. Хватало колхозного молока. А свинарки мои дополнительную оплату по-лучали живым весом. Вот, говорят, «Кубанские казаки», - фильм неправдоподобный. Дескать, будешь ли после каторжного труда от зари до зари песни петь и счастьем светиться? Представьте, шли мои голодные колхозники после трудов праведных и пели, а еще дома дела предстояли...
        Колхозный кузнец сделал председателю литую телегу и выковал заметную букву «К» - Кононова, значит. Зинаида Максимовна запрягала орловского рысака по кличке Букет и отправлялась на районное совещание в Венюковский клуб. Для парадных выездов предназначался именно Букет. Он стоил полстада, этот орловский рысак.
        - Ишь, задирает нос... Зерно сдала, картошку убрала, телятник поставила аж с родильным отделением, — переживали «доброжелатели». Подводились итоги, заканчивалась деловая часть, и первый секретарь горкома партии Макар Семенович Демиденко традиционно оглашал: - Максимовна! Запевай!
        Запевалой она была и в буквальном, и в фигуральном смысле. В 1957 году был повод запеть во весь голос. В тридцать три года получила она орден Трудового Красного знамени. «Доброжелателей», конечно, прибавилось:
        - И чего с ней все так носятся?
        Ведал ли кто-нибудь, чего стоило ей быть уверенной, унывающей, жизнерадостной? Прямолинейная и решительная, она не поругалась с одним трактористом. Вечно занятая, она ни разу никуда не опоздала. Трудно всегда быть человеком слова, если столько независящих от тебя обстоятельств, случайностей и неизбежностей. Умела подчинить ситуацию себе.
        - Если уж решил сделать что-то, так не трепись, а делай до конца, — всегда считала Зинаида Максимовна. Азбучная, казалось бы, истина. Но далеко не каждый способен жить в соответствии с этой истиной. Один ее знакомый тракторист своеобразно откомментировал ее переход в другое хозяйство:
        - Шла ты «Вперед» и пришлa к «Правде».
        Но правда жизни, встретившая в начале работы на новом председательском месте, оказалась ужасающей. Колхоз «Правда» с центральной усадьбой в поселке Новый Быт включал двенадцать деревень. Объезжала председатель хозяйство и видела: картошку сгноили в буртах, скотину кормят камышом, коров на веревке поднимают, свиньи, как доски, котел не варит. А стала вникать в финансовые дела — выяснила, что предшественник, оказывается, забрал в банке аванс под новый урожай, расплатился деньгами нового года за последний квартал старого. Брони на зарплату в банке тогда не делали.
        Подходил Первомай 1959 года. Праздник, а колхозникам нечего дать. Поехала председатель в Серпухов, к первому секретарю горкома Николаеву.
        - Можешь изъять из картотеки долг-кредит, просто на время убрать карточку, чтобы счет стал свободным? - упрашивал Николаев управляющего, и тот пошел на свой страх и риск на заведомые нарушения. Долг «Правды» временно «погасили», и поехали кассиры по двенадцати деревням раздавать колхозникам зарплату за несколько месяцев. Постепенно завезли из других районов двадцать свиноматок, построили новый свинарник, собирали с миру по нитке, пока не встали на ноги сами.
        - Две возможности в своей жизни я не использовала, - интригует Зинаида Максимовна. — Отказалась, когда директором совхоза на целину отправляли. И отказалась, когда предложили стать директором совхоза имени Чехова. А сейчас вот интересно, что бы у меня из этого получилось?


       М. Орлова
       Газета «Чеховский Вестник» от 9 ноября 2004 г.